Он шёл по улицам маленького дачного посёлка - год от года меняющим свой облик, но всё равно безошибочно узнаваемым, знакомым с теперь уже такого далёкого детства… Сады с разросшимися яблонями, голые колючки крыжовника, чисто выполотые грядки пенсионеров и заросшие сорняками участки тех, кто только на лето вывозит сюда детей, были огорожены теперь металлической сеткой, а не штакетником, как раньше, когда голоногими и дочерна загоревшими пацанами они совершали набеги на эти сады - не потому, что не было своих ягод, а просто из озорства…
Вот здесь прежде жил дед, у которого раньше всех вызревала клубника. Грядки были обсажены кустами крыжовника - для того, чтобы с улицы к ним было не подобраться. Но тощие и вёрткие мальчишки ужом проскальзывали под колючими ветками, и благодаря этой колючей изгороди клубнику можно было скрытно таскать средь белого дня… А вот в этом саду жила огромная кудлатая псина, устрашающего вида - но совершенно беззлобная. И пока кто-нибудь из компании, присев на корточки, почёсывал ей брюхо, пёс валялся на спине, по-щенячьи взлаивая, колотил по земле своим палкообразным хвостом, и до сада ему не было абсолютно никакого дела, и можно было не торопясь выбирать самые симпатичные из созревающих яблок, и валяться потом на пляже у озера, рядом со сваленными в кучу велосипедами, и грызть эти яблоки - недозревшие, с ещё белыми косточками, кисло-сладкие, сочные и удивительно вкусные - какими бывают яблоки только в детстве…
Всё это он рассказывал шедшей рядом с ним девушке - высокой, тоненькой, с огромными карими глазами - то внимательными, то смеющимися, то распахнутыми от удивления. Они шли рядом, одинаково засунув в карманы зябнущие руки, одинаково загребая ногами вороха опавших листьев. Он ощущал удивительную лёгкость разговора с ней, отчётливую связь с её мыслями и настроением…
- Почему я никогда раньше не видел тебя здесь?
- Видел, просто не обращал внимания: я тебя младше почти на 10 лет! Просто - не обращал внимания на маленькую девочку с косичками, хоть я и крутилась всё время около вас, старалась быть на виду, очень хотела тебе понравиться… Не обращал внимания - а мне было обидно до слёз… Боже, как я ревела! Как я ревела от обиды - до икоты, до судорог! Я так хотела совершить что-нибудь необыкновенное, чтобы ты меня заметил! Или представляла, что я тону на твоих глазах - и ты меня спасаешь… Или наоборот - что что-то случилось с тобой, и я тебя спасла, и выходила, и ты наконец-то понял, что тебе нужна я, а не эта бесцветная Ольга, за которой ты в то лето бегал хвостом!
- Постой-постой! Это ведь было лет 15 тому назад! Сколько же тебе тогда было? Лет 6? Или 7?
- 8! Мне было 8, а тебе - 15… А на следующее лето родители увезли меня на юг… А потом - ты пропал и долго-долго не появлялся…
- Я тогда закончил школу и уехал в Москву.
- Знаю. Я всё-всё про тебя знаю. И как ты приезжал на каникулы знаю, и как пьянничал и свинячил, сбегая от родителей на дачу, и девок твоих видела… Всё знаю. Только вот ты меня - не замечал…
- Теперь - заметил! … А можно я тебе позвоню?
- Господи, ну конечно же можно! Телефон запомнишь?
- Безусловно!
Она назвала номер телефона. Подумала немного, порылась в карманах, нашла клочок бумаги…
- У тебя ручка есть? Я на всякий случай запишу, - и она своим чётким почерком записала номер телефона.
А потом они шли и шли, и разговаривали обо всём и ни о чём… Он с удивлением вдруг осознал, что влюблён - по-мальчишески безоглядно и восторженно… И на душе было легко и радостно.
Они всё шли и шли, и ему было очень легко говорить, и слушать её, и молчать, и не было ощущения натянутости, неловкости пауз, когда не знаешь, о чём сказать, и судорожно ищешь очередную тему для разговора, или выстраиваещь в уме фразу - покрасивше и позамысловатее. Она очень естественно взяла его под руку, и прижалась плечом к его плечу. И он ощущал, что они думают и чувствуют в унисон…
А потом они стояли на остановке пригородного автобуса, и прощались, и никак не могли расстаться. А когда подъехавший "Икарус" с шипением захлопнул гармошки дверей, он прилип к заднему стеклу и смотрел, как она стояла и махала ему рукой… И даже после того, как автобус вывернул на шоссе и её не стало видно, отходить от окна ему не хотелось… И всю дорогу он чувствовал вкус её прощального поцелуя… И всю дорогу его не покидало радостно-приподнятое настроение, и он сжимал в кармане записку с номером её телефона… И улыбался…
Проснулся он перед рассветом с ощущением беды, огромного, жуткого, непоправимого несчастья. Он забыл номер её телефона! Хотя - в кармане плаща лежит записка, написанная её рукой! И можно дождаться утра, и позвонить, и поболтать немного, и договориться о встрече, и увидеть её… Он стал представлять, что именно он скажет… И что она ответит… И вдруг с ужасающей ясностью понял, что и она, и прогулка по дачному посёлку, и разговор, и записка, и всё остальное - это его предутренний сон… И на самом деле - ничего не было…
Он лежал в темноте и курил, стряхивая пепел прямо на пол…
Главная страница | Другие рассказы | Гостевая книга | Напишите мне
