Последнее воскресенье сентября… Бабье лето в старом английском парке… Опустевшие к вечеру аллеи… Карминные мазки закатного света на макушках расцвеченных осенью деревьев…
На аллее – двое… Просто – хорошие знакомые. Рядом – случайно. Ничего не значащий разговор: о сегодняшней экскурсии, от которой они незаметно для себя и для одноклассников отстали, о поэзии, об осени…
Порыв ветра сорвал с клёна пригоршню разноцветных листьев, и они весёлым хороводом закружились в по-осеннему прозрачном воздухе. Смеясь, Она поднялась на цыпочки и протянула к ним руки… Совсем рядом увидел Он размётанные ветром смоляные волосы на смуглой щеке, смеющиеся глаза, полуоткрытые губы… Недолговечное золото ранней осени в Её открытых ладонях… Устремлённая вверх, с поднятыми руками и запрокинутой головой, Она была похожа на маленькую фею…
На аллее – двое… Два силуэта на фоне быстро темнеющего неба… Два силуэта – сливаются в один…
- А ты знаешь, ведь это очень нехорошо…
- Почему?
- Разве можно целовать девушку, которую не любишь?
- А разве я сказал, что не люблю тебя?
- Нет… Но ты ведь не сказал, что любишь…
- Слушай… Сейчас я расскажу тебе, как я тебя люблю… И ещё расскажу… И ещё…
По аллее идут двое… Рядом. Вместе. Она и Он. Им – по шестнадцать.
Последняя школьная осень…
Она и Он. Он и Она. Постоянно рядом. За одной партой в школе, на соседних креслах в кино, вместе – в школу, вместе – из школы… Всегда и всюду вместе…
Зимний вечер… Засыпающий город… В неподвижном воздухе медленно опускаются мягкие снежные хлопья… Они идут по пустынным улицам, тесно прижавшись друг к другу, не замечая холода. Голубоватый свет уличного фонаря выхватывает из ночной темноты чётко очерченный конус и две стоящие под падающим снегом фигуры. Снежинки тают на Её лице и на Его ладонях, которые Она прижимает к своим щекам…
- Я люблю тебя, слышишь?… Люблю!!!
- И я… люблю… очень!!!
Поздняя весна… Последняя школьная весна… Занятия закончились. Впереди – экзамены… - Я люблю тебя… Я хочу быть совсем-совсем твоей!
Он:
- Слушай, Ма! Через три дня – сочинение. Мы с Вовкой у нас на даче будем готовиться. Снабди харчами, а? И, знаешь… Не утомляйся чрезмерной заботой о нас, а? Не пропадём, не похудеем, разгильдяйничать не будем! Так что было бы классно, если бы вы с Па не приезжали нас проверять-инспектировать!
Она:
- Мамуля, мы с Таней договорились к сочинению у её бабушки в деревне готовиться. Она ж филолог, полезная…
Небольшой дачный посёлок. В маленьком домике – Она и Он… Вместе. Рядом. С утра до вечера. И днём, и ночью…
Ночь. Тишина. Оба молчат – боятся неосторожным словом оскорбить то, что только что произошло между ними…
- Ты меня любишь?
- Конечно!
- Сильно?
- Сильно!
- Очень?
- Очень! Очень-очень!!! … Чему ты улыбаешься?
- Это хорошо, что любишь… Это просто замечательно, что очень… Потому что я тебя тоже очень-очень люблю…
Утром Он проснулся от того, что Её тонкие пальцы перебирали Его волосы, легонько касались лица… И первое, что Он увидел, проснувшись – Её бездонные глаза, Её счастливую улыбку, Её монетный профиль … И вечером Она уснула, доверчиво прижавшись щекой к Его плечу… И утром Она снова разбудила Его невесомыми прикосновениями своей ладони…
Выпускной вечер… Белая ночь над Финским заливом… Теплоход. Музыка, танцы, смех… Всем весело – и немножко грустно… У поручней – двое. Рядом. Вместе. Обнявшись. Голова к голове…
- Через три дня я уеду…
- Знаю… Не хочу, чтобы ты уезжал! Не хочу!!! Боюсь…
- Чего?!
- Боюсь, что ты уедешь – и всё кончится…
- Глупенькая! Этого не может быть никогда! Ведь я же люблю тебя…
Потом были письма. Много писем. И в каждом – «Жду!», «Люблю!», «Тоскую!»… Через четыре месяца писем не стало… А потом… А потом Он получил совсем короткое письмецо – всего из четырёх слов: «Прости, не умею ждать.»…
На каникулы Он приехал в Ленинград… Большая компания школьных друзей. Музыка, танцы, шум-гам… В одной из комнат – тишина… Два бокала вина… На диване сидят двое…
- Это правда?
- Да.
- Но почему? Почему?!
- Всё очень просто – я не люблю тебя… И, вероятно, не любила – просто придумала… А знаешь – я летом замуж выхожу…
На диване двое. Пальцы нервно мнут сигарету. Она… Он… Рядом. Поотдельности. Чужие. Совершенно чужие…
А в соседних комнатах веселились их друзья… Он ушёл, ни с кем не попрощавшись. Шум голосов провожал Его до самого порога. А когда со щелчком захлопнулась за Ним дверь, стало вдруг тихо-тихо… И на душе было легко – и пусто…
Ночной город был двухцветным, как чёрно-белая фотография… В неживом свете фонарей метались снежинки, и от их беспорядочного мельтешения всё вокруг было мутным, нечётким, уныло-расплывчатым… Он медленно шёл по улице, а снег всё падал и падал, и заметал Его следы, а потом стихли Его приглушённые шаги, и Его ссутулившуюся фигуру с поднятым воротником и засунутыми глубоко в карманы руками скрыла стена валом повалившего снега… И улица снова стало прежней, и по-прежнему веселилась шумная компания на третьем этаже…
А потом было бегство… От самого себя… От своей памяти… Он помнил Её улыбку, манеру поправлять волосы, смеяться, запрокидывая голову, запах Её рук, блеск глаз, вкус Её первого поцелуя – и вообще всё-всё-всё… Постепенно это прошло. Он заставил себя забыть, и Ему это почти удалось. И всё-таки иногда непослушная память извлекала откуда-то из своих хмельных глубин Её монетный профиль, сияющие глаза, смеющееся лицо в изменчивом свете белой июньской ночи…
Их общие друзья из деликатности никогда не говорили о Ней в Его присутствии, и всё-таки Он знал о Ней почти всё… Кто дал Ей Его новый адрес – для Него до сих пор загадка, но через два года от Неё стали приходить письма… Она писала о своём неудавшемся замужестве, о готовности исправить ошибку, о том, что готова бросить всё – лишь бы Он не гнал Её от себя… А потом Она приехала в Москву, и они были безумно счастливы целых полгода… А потом Ему стало тесно и душно… И никак было не сказать об этом… И по ночам они лежали рядом – молча, ровно дыша, притворяясь спящими… И Он стал просто исчезать из дому, прикрываясь учёбой, преферансом, друзьями-приятелями… Она ничего не говорила, не упрекала… Только под глазами легли тёмные круги… А потом – а потом они объяснились, и Она в одночасье вернулась в Ленинград, и восстановилась в институте, и уехала оттуда в экспедицию…
В августе лавины на Алтае – большая редкость. Их ожидают, и заранее предупреждают альпинистов об опасности. Та лавина сошла совершенно внезапно…
Каждую осень в последнее воскресенье сентября Он приходит на Южное кладбище и долго-долго стоит у небольшого беломраморного обелиска, с которого смотрит на него Она – так наивно и трогательно, а потом – так остро и нежно предложившая Ему свою любовь…
Главная страница | Другие рассказы | Гостевая книга | Напишите мне
