Все действующие лица и происходящие события – исключительно плод воображения автора, а любые совпадения – случайны. И вообще – все частные охранно-детективные и информационно-консалтинговые предприятия в нашем государстве работают в строгом соответствии с действующим в стране законодательством, и всё описанное ниже – фантазия...
А ещё – имена, отчества, фамилии и клички действующих лиц конечно же изменены...
Надсадно бибикал будильник... Не открывая глаз, Лёшка зашарил рукой по тумбочке, поймал гада и шлёпнул по макушке. Бибиканье, однако, не прекратилось, а стало как-то даже назойливее... Лёшка разлепил глаза, почти проснулся, глянул на дисплей будильника – тот показывал 03.47 – и только тогда понял, что это вовсе не будильник, а телефон... С учётом того обстоятельства, что до начала понедельничного рабочего утра оставалось ещё более шести часов, а ночь с пятницы на понедельник выдалась исключительно бурной, время для звонка было чертовски неподходящим...
- Слушаю Вас...
- Это я, – сказала телефонная трубка голосом Сэма. – Шефа убили.
- Бля....... Как? Когда? Кто?
- Давай в запасной офис... Макс всё расскажет...
- ОК! Уже там!
Сэм.
Давным-давно тому назад Сэм – свежеиспечённый лейтенант – попал в подразделение, где служил Лёшка – наевший уже зубы матёрый опер, «неоднократно поощрявшийся путём снятия ранее наложенных взысканий». Несмотря на разницу в оперском стаже они были почти ровесниками (Сэм до ВУЗа отслужил срочную в спецназе), оба страстно любили охоту, рыбалку, женщин, собак и автомобили – они не могли не сдружиться. Дружба продолжалась и после того, как их развело по разным подразделениям, и когда Сэм ушёл на гражданку, и когда Лёшка тоже снял погоны... Теперь Сэм занимал должность начальника службы безопасности при Илье Сергеевиче Волкове, и по просьбе Шефа привлекал Лёшку к решению особо деликатных, тонких и щекотливых проблем.
Лежавшая рядом с Лёшкой девушка даже не проснулась – только потянулась томно, да лениво перевернулась на другой бок... «Сука, – подумал он, влезая в джинсы. – Хоть бы из приличия кофе предложила бы сварить... Хотя – всё равно не успел бы выпить...». Последнее Лёшка додумывал уже на бегу, прикуривая сигарету и вытаскивая из жилетного кармана ключи от машины. Пиликнула сигнализация, с пол-тыка завёлся и басовито зарокотал мощный двигатель, и «Порше» цвета «тёмно-коричневый металлик» низколетящим самолётом без крыльев рванулся в белую питерскую ночь...
Кудесник.
В отличие от Сэма, состоявшего на службе, Лёшка был «вольным художником». Геморрои приходилось разгребать жуткие, но и отдача была соответственная... Лёшка вовсе не был суперменом – просто, он был профессионалом, и то, что другим казалось выходящим за рамки доступного – для него было обычной рутинной работой. Нелимитированые оперативные расходы в сочетании с профессиональными способностями, приобретёнными умениями и навыками, наработанными связями и патологической везучестью всегда приводили к желаемому результату.
Любимым клиентом был Волков, не скупившийся на солидные накладные и щедрые наградные. Подпитывая свой изощрённый оперативный ум астрономическими гонорарами, Лёшка со своими «ландскнехтами» творил чудеса и добивался невозможного, полностью оправдывая данное ему шефом прозвище «Кудесник». Кудесником за глаза называли его и собственные бойцы (он периодически контролировал их поведение и разговоры в неформальной обстановке разнообразными оперативными средствами), что Лёшку отнюдь не раздражало, а даже наоборот – странно льстило его самолюбию.
Команда у Кудесника была небольшая: он исповедовал принцип разумной достаточности, а в острых мероприятиях всегда участвовал сам. Кудесник больше всего на свете любил тот острый и сладкий миг, когда надпочечники выстреливают животную дозу адреналина, и кровь бросается в лицо, и всё тело дрожит, как гитарные струны в предчувствии аккорда, и многократно убыстряются реакции, и ты уже не человек, а Бог, маг и волшебник, и в мире нет ничего, что было бы тебе не по плечу...
А ещё – Кудесник обожал чувство безграничной власти над противником, когда у того тоже вместо крови – чистый адреналин, и он судорожно ищет выход – и не может найти его, потому что выхода просто нет, потому что операция продумана до мелочей, потому что всё учтено и предусмотрено, и осознаёт безнадёжность ситуации, и становится мокрым от пота, и натурально писается в штаны как ребёнок, и из него – мягкого и податливого – можно лепить то, что нужно Кудеснику… А если надо – уничтожить, морально или физически…
Кудесник выстроил для себя собственную систему морально-этических принципов и строго следовал им. Выросший в правовом пространстве эпохи застоя, он чётко уяснил положение Уголовного Кодекса о том, что «преступлением признаётся общественно опасное деяние…», и что «никто не может быть признан преступником иначе, как по решению суда…». Только вот с приходом перестройки суды перестали лишать свободы тех, кто совершает преступления… И тогда Кудесник волею обстоятельств присвоил себе право оценивать общественную опасность деяний. И выносить приговоры. И приводить их в исполнение. И не считать это преступлением – потому как наказание преступника есть деяние общественно полезное.
Запасной офис являл собой небольшой но комфортабельный и оборудованный по последнему слову техники коттедж на полном фарше – от автономного водо- и энергоснабжения до спутниковой связи и суперохраны – в курортном пригороде Питера. Кудесник знал о нём всё, но ни разу не бывал здесь раньше, ибо специфический характер его сотрудничества с Шефом и деликатность решаемых проблем делали крайне нежелательной расшифровку даже самого факта их знакомства. Именно поэтому в лицо Кудесника знали всего пять человек, включая самого Шефа. Но теперь всё изменилось... Потеря была невосполнимой, а нанесённый фирме удар – неожиданным, немотивированным и необъяснимым.
Шеф.
Шеф был личностью незаурядной во всех отношениях... Родившись в первый послевоенный год, он рано остался без отца, наголодался и набедствовался в детстве. Суровые нравы улицы выковали твёрдый и жёсткий характер. Шеф учился в вечерней школе и в вечернем институте, прошёл трудный путь от ремесленника до директора завода – небольшого, но очень-очень оборонного. Когда грянула перестройка, он почти сразу ушёл в частный бизнес. Во-время сориентировавшись, задействовав свои недюжинные организаторские способности и годами наработанные комсомольско-партийные и производственно-советские связи, он в короткое время превратил созданную им фирму в целую империю. На руку сыграла и чубайсизация – и Шеф почти монополизировал рынок. Пришлось, конечно, повоевать, пободаться с не менее сильными и безжалостно выдавить слабых – но в итоге сегмент рынка был успешно поделен между полудюжиной крупных фирм, каждая из которых заняла свою нишу, и ситуация более-менее стабилизировалась...
Шеф был яркой, сильной личностью: высоченный, косая сажень в плечах, буйная седая шевелюра, глубокий баритон, ядовитое чувство юмора, прекрасный рассказчик и душа любой компании, заядлый охотник и рыбак. Он был давно и счастливо женат – и постоянно окружён молодыми очаровательными любовницами и так – воздыхательницами-обожательницами, с чем мудрая Марья Борисовна давно смирилась. Шеф умел дружить – и умел воевать, не прощал оскорблений, но был снисходителен к побеждённым.
Шеф был.... Он был... Он был – Шеф!
Первым, кто встретил Кудесника в офисе, была Ника – волковский секретарь-референт, личный переводчик и чуть-чуть больше...
Ника.
В те времена, когда Кудесник ещё носил погоны и состоял в аналитиках при самом главном из наиглавнейших питерских генералов, Ника была секретарём-машинисткой. Генерал по просьбе аналитиков закрепил её за их группой, ибо она была в числе немногих свободно владеющих русским языком и печатающих без ошибок. Никины умопомрачительные ноги, стройная фигурка и тонкие черты лица кружили головы не одному десятку оперов, но Ника была холодна и неприступна, в свои 24 всё ещё пребывая в девственницах. Круглосуточная работа, обзорные и тематические исследования, ночные бдения над очередным аналитическим опусом – Ника была обречена... Вспыхнула любовь и закрутился яркий, острый и чуть горьковатый роман – Кудесник в ту пору был ещё женат вторым браком. Мир не без добрых людей – через некоторое непродолжительное время кто-то настучал о них генералу, и тот вызвал Кудесника на пендрюк... Отпендрюкал, однако, по-отечески, по-мущински одобрив молодечество (ибо Никина неприступность уже давно была притчей во языцех) и порекомендовав усилить бдительность и конспиративность... Выйдя в запас, Кудесник переманил Нику в личные секретари. Увы – в то время он так и не сумел преодолеть своё соплежуйство в отношениях с женой... Через несколько долгих лет Ника устала от его болтания куском говна в проруби и ушла от него – не к другому, а просто ушла... Просто потому, что кончилась любовь... А когда Сэм обратился с первым заказом от Ильи Сергеевича – между прочим рассказал Кудеснику о том, что секретарём у Волкова работает Ника...
В коттедже было мрачно и тихо. Кроме Ники и Сэма в кабинете находился только Мозг – главный бухгалтер, советник по финансово-экономическим вопросам, идеолог и разработчик практических схем и финансовых потоков, прикованный к инвалидной коляске из-за перенесённой травмы позвоночника.
Мозг.
В юности Шеф работал на заводе слесарем и учился на вечернем отделении ВТУЗа. А ещё – был в комитете комсомола. И была у него заветная любовь – тоже из комсомольского актива. А потом она вышла замуж, и родился у неё сын. А потом – развелась. А потом – бывший муж уехал в Израиль, что в период расцвета застоя не могло не сказаться даже на бывшей его жене. И хотя любовь давным-давно прошла, но тёплые дружеские отношения – сохранились, и набиравший силу Шеф по доброте душевной помогал им в меру своих немалых возможностей, относясь к ребёнку практически как к родному. Умнющий мальчик самостоятельно, без всякой протекции окончил с красным дипломом ФинЭк и поступил в аспирантуру. Но тут грянула перестройка, и скоропостижно скончалась Советская Наука, и умерла от рака первая шефова любовь, и он взял юношу к себе на фирму, и ни разу не пожалел об этом – тот оказался поистине финансовым гением, за что и получил своё прозвище... И когда с Мозгом случилась беда – Шеф попросил Кудесника сделать всё возможное. И чуть-чуть больше...
Мозг подкатил на своём суперкресле к Кудеснику и молча протянул ему для рукопожатия похожую на птичью лапку изуродованную правую руку... А потом – когда Кудесник обхватил его плечи руками – ткнулся лбом ему в шею и беззвучно заплакал. С некоторых пор между ними установились особые дружеские отношения...
Кудесник.
Салман очень любил жизнь. Ему очень не хотелось умирать. Он бешено скрежетал зубами, вращал глазами, бросался на Кудесника, гортанно выкрикивая угрозы и проклятья на своём непонятном языке. Кудесник же спокойно сидел в кресле и покуривая точил взятый на кухне мясницкий нож, пока Фендрик с Доктором раз за разом пресекали атаки впавшего в неистовство бандита, сшибая его на пол и ломая кости... Когда несостоявшийся шахид немного подуспокоился, и – несмотря на неоднократные попытки – уже не смог подняться с пола, Кудесник гантелей раздробил ему локтевые суставы, а через полчасика – оба колена... А когда Салман устал кричать – двумя выверенными и по-балетному изящными взмахами ножа косым андреевским крестом вспорол ему живот.
Полгода назад Салман с двумя братьями устроили засаду около дачи главбуха – они были уверены, что тот имеет доступ к шведским счетам Шефа. Вначале они обухом топора раздробили ему запястья и голени, потом – сломали позвоночник, а потом на его глазах втроём изнасиловали жену. На беду Мозга Шеф никому не доверял операции с заграничными счетами, и главбух с Сонечкой были обречены... Уходя, Салман выстрелил в Мозга и в Сонечку из помповика. Сонечка умерла сразу же, а вот Мозга откачали. Он почему-то не сошёл с ума, а только сделался очень религиозным.
По заданию Шефа Кудесник разыскал братьев Аслановых – они «гасились» в Москве. Две недели их «пасли», выжидая подходящий момент. А когда сыновья гор захотели развлечься – вместо блядей по их звонку приехали Кудесник со товарищи. Младших братьев обстоятельно, со знанием дела избили до полусмерти и кастрировали, а к Салману Шеф просил отнестись повнимательнее, с фантазией. Поэтому его вначале крепко-крепко связали и заставили смотреть, как Доктор с шутками и прибаутками ловко ампутировал гениталии младшим Аслановым, перевязывал сосуды и накладывал швы – правда, без наркоза. Потом избили до бессознательного состояния и развязали... Когда он очнулся – его долго со вкусом и старанием били Фендрик с Доктором... Ну а уж потом подключился наблюдавший за происходящим Кудесник...
Салман очень любил жизнь. Ему очень не хотелось умирать. Вначале он тоненько но очень громко визжал и обеими руками пытался запихнуть обратно вываливающиеся из живота кишки. Потом - хрипло выл. Потом он перестал было ощущать боль и попытался потерять сознание, но Доктор вколол ему какой-то мощный стимулятор – и сознание, а вместе с ним и боль, вернулись. После этого он прожил ещё почти целый час.
Скрипнули половицы, и в кабинет вошёл Макс. Макс был доверенным лицом Шефа, юристом, советником и вообще – его правой рукой. В отличие от Мозга, Макс постоянно сопровождал Шефа во всех его поездках и был в курсе не только его служебных дел, но и некоторых интимных обстоятельств и подробностей личной жизни...
Макс.
С Максом Шеф сотрудничал несколько лет. Молодой предприниматель привлёк его своей бесшабашной деловой удалью, лёгким отношением к деньгам. Макс знал им цену, но рисковал азартно, выигрывал часто, а к проигрышам и потерям относился с юмором. Он быстро набирал вес в деловых кругах – чуть быстрее, чем следовало бы. Чуть быстрее, чем мог себе позволить бизнесмен без крепкого «тыла»... Целенаправленные действия более подготовленных конкурентов разорили Макса в ноль, он было запил и начал тихо пропадать, но Шеф – то ли из жалости, то ли по какой иной причине – вытащил его из трясины, и с тех пор Макс был предан ему безмерно. Благодарность человека, имевшего многое – и потерявшего всё, и снова обретшего, – стократ сильнее, чем просто получившего многое...
Макс сдержано поздоровался с присутствующими и тоже сел – не в рабочее кресло Шефа, не за его письменный стол, и даже не на своё постоянное место – приставной стул рядом с компьютером. Макс сел на диван, рядом с остальными, и обвёл всех тяжёлым взглядом, заглянув в глаза каждому...
Я только что из милиции... В час ночи мне позвонила Марья Борисовна. Сказала, что Шефа убили. Я сразу поехал. Там уже были из «убойного». Поговорил. Из показаний следует: около полуночи кто-то позвонил по телефону. Шеф говорил недолго – меньше минуты. Через 10 минут – позвонили в дверь. Шеф сказал: «Это ко мне», – и пошёл открывать. Влетели двое в масках. Каждый выстрелил по 3-4 раза. Быстро, очень быстро. Сразу убежали. Марья – к Шефу. Без сознания, только губами шевелил... Она – к окну: машина отъезжает с проворотом. Ни марки, ни цвета даже – темно ведь... Снова к Шефу – уже не дышит! Милиция, скорая... Я уехал.
Макс посмотрел на Сэма. «Понятно, – сказал тот. – Я уехал. С РУБОПовцами поработаю. Буду докладывать...»... «Ты тоже сам знаешь, что надо делать!» – сказал Макс Мозгу. Тот кивнул, придавил какие-то кнопки на панели управления, и кресло тихонько жужжа покатилось в соседний кабинет, к главбуховскому суперкомпьютеру. После этого Макс велел Нике быть на связи и задал вопрос Кудеснику: «Куда?»... Кудесник молча встал, и они с Максом пошли к выходу, и дальше – из коттеджа, к машине, а потом – на шоссе...
Машина небыстро катила в сторону Выборга. Когда «Порше» выскочил на трассу, Кудесник щёлкнул одной из клавиш на панели управления и пояснил Максу: «Теперь говори – я «белый шум» включил... Даже если на тебе что имеется – ни в эфир не пройдёт, ни записать не получится! Говори...». Макс помолчал немного и начал рассказывать... По его мнению, от смерти Шефа никто из солидных предпринимателей ничего выиграть не мог: занимаемая им на рынке ниша была весьма специфичной, просто так, со стороны, влезть в неё без солидной и длительной подготовки невозможно – тем более тайно, а если бы кто-нибудь пытался это сделать – информация обязательно дошла бы до Шефа или до Сэма. Политическую подоплёку Макс тоже исключал – уйдя в бизнес, Шеф принципиально перестал интересоваться политикой, более того – демонстрировал свою аполитичность, отказывая всем без исключения партиям в финансовой поддержке и не примыкая ни к какой политической группировке. Оставались две вероятности: личные мотивы или некие неизвестные Максу, но ставшие известными кому-то из уважаемых людей планы Шефа, которые в будущем могли создать им потенциальные проблемы и угрозу.
Кудесник слушал Макса молча... Молча развернул машину и поехал обратно... «Понятно. Ложусь на дно. Связь – через Сэма. Он докопается – и выдаст информацию. Тогда – будем думать. Потом – буду делать. Всё...»
Похороны Шефа прошли без Кудесника – светиться перед кем бы то ни было ему не было никакого резона... Две недели Кудесник провёл в снятом через третьи руки на подставное лицо квартире-офисе, путешествуя по интернету, отсыпаясь, временами покуривая травку, и размышляя, размышляя, размышляя... И вспоминая...
Кудесник.
Подданный Его Величества Короля Швеции Карла Шестнадцатого Густава господин Стиг Карлссон был большой сукой... Шеф отгрузил ему целый пароход медной проволоки по документам и по цене металлолома, но так и не дождался ни указанного в контракте платежа, ни по-джентльменски оговорённого наличного «спасиба», а вместо денег получил глумливый совет «обращаться в Арбитражный Суд Торгово-промышленной Палаты города Стокгольма». Телефон Карлссоновского офиса не отвечал, на факсы и электронные почтовые отправления жадный швед, возжелавший сожрать всё «лове» в одну харю, не реагировал...
Через три дня активных поисков с привлечением местных возможностей Кудесник вычислил его дом в ближнем пригороде Гётеборга, в котором Стигочка проживал с женой и любимым котом. Кудесник нашёл на свалке кусок медной проволоки, поймал на окраине города течную кошку и сел в засаде... Когда хозяева отлучились на полчаса в магазин, он вскрыл входную дверь и вошёл в дом. Через полторы минуты пришедший на дурманящий запах кот был схвачен, бесшумно убит и оставлен с перекрученной проволокой шеей на рабочем столе в кабинете хозяина, после чего Кудесник с кошкой благополучно покинули гостеприимный дом, а кошка за образцовое выполнение боевого задания и проявленные при этом мужество и героизм была представлена к награде в виде ломтя ветчины из кудесниковского сэндвича...
Подданный Его Величества Короля Швеции Карла Шестнадцатого Густава господин Стиг Карлссон был очень понятливой сукой... Через два часа он позвонил Шефу, а ещё через два – произвёл все расчёты. Из Стокгольма Кудесник вернулся на слегка подержаном автомобиле... Хотя специалисты говорят, что не бывает старых «Порше» – а бывают только их новые владельцы!
Кудесник.
Борис Максимович Гошков был давним партнёром Шефа. Регулярно получал товары на сумму в сотню-другую тысяч долларов на реализацию, с отсрочкой платежа на месяц-полтора, и исправно расплачивался. Но когда получил партию на поллимона – бес попутал его, и задумал Гошков Шефа кинуть... Сплавил товар на подставную фирму, обнулил счета, и нагло глядя Шефу в глаза заявил, что его самого подставили, что Шеф может подавать на него в суд, но денег на его фирме нет, а отвечать своим личным имуществом он не обязан.
За необидные для себя и исполнителей деньги Кудесник собрал информацию о личной жизни господина Гошкова, его вкусах и пристрастиях, а потом на одной из светских тусовок подставил ему специально обученную даму, приятную во всех отношениях, постельные экзерсисы стареющего Казановы с которой имели место быть в специально оборудованной квартирке.
Днём позже Кудесник за пять баксов подрядил какого-то уличного джентльмена лет 10-11, явно прогуливающего школьные занятия, передать запечатанную видеокассету лично Борису Максимовичу, в собственные руки. Когда первый шок от созерцания себя самого в пикантных позах у Гошкова по всем расчётам должен был пройти, Кудесник позвонил ему и предельно вежливо поинтересовался, понравилась ли новая фильма. Гошков был вне себя от ярости, и грозил свернуть шею «грязному шантажисту и его вонючей бляди». Кудесник ещё вежливее порекомендовал старому пиздюку заткнуть ебало и внимательно выслушать деловое предложение, которое будет озвучено только один раз, и если педальный конь будет невнимателен и что-то не расслышит или упустит – то пусть пеняет на себя, потому как дважды повторять одно и то же Кудеснику лениво.
А предложение сводилось к следующему: Кудесник может подарить игривому старцу только что просмотренную им кассету, если к 10 часам утра следующего дня он перечислит полагающийся по известному контракту платёж вкупе с прописанными в означенном контракте штрафными санкциями... Есть и другой вариант развития событий: Кудесник может подарить копии этой кассеты беременной дочери или климактерирующей жене старого мудака, или им обеим, или добавить в число зрителей его банкиров и кредиторов, или просто отдать её на студию кабельного телевидения для включения в порнопрограмму – в том случае, если платёж сделан не будет. Кудесник ни в коем случае не понуждал милейшего Бориса Максимовича ни к каким действиям и неоднократно подчеркнул, что платить или не платить по собственным обязательствам – его собственное личное дело, после чего повесил телефонную трубку. Гошков думал недолго. Шеф был доволен. Кудесник – тоже...
Жаль только, что творческая работа не терпит тиражирования и штампов... Та же самая схема с другим жуликом не прошла: молодой мужик оказался снутри совершенно гнилым – взял да и помер прямо в кабинете! Так и пропали денежки Шефа...
Через две недели Сэм повесил кодированное сообщение на одном из интернетовских сайтов знакомств. В тот же вечер они встретились в условленном заранее тайном месте, и Сэм рассказал Кудеснику о результатах милицейского и собственного негласного расследования.
Милицейское – шло своим чередом. Дело получило серьёзный резонанс в деловых кругах, было взято на контроль в Министерстве, оперсостав работал сутками – но все прекрасно понимали, что раскрыто оно не будет – впрочем, как и другие «громкие заказняки» последнего времени... А «заказняк» был – грамотный. Работали киллеры в двух уровнях – один с колена, другой – стоя. Ушли грамотно. Стволы скинули во дворе. Баллистики в картотеке ничего похожего не нашли – стволы были «незасвеченные»... Следов исполнители не оставили – кроме гильз, пуль и стволов. Единственная зацепка – Марья Борисовна почему-то была уверена, что они кавказцы...
За прошедшие две недели империя Шефа прекратила своё существование. Партнёры и клиенты работали лично с Шефом, и очень немногие из них признали его преемников. Компаньоны вели переговоры с Максом и Мозгом о выкупе у Марии Борисовны долей Шефа в совместных предприятиях за необидные для сторон деньги. По договорённости с вдовой одна из фирм – вместе с загородным офисом – отошла за номинальную символическую стоимость к Максу, Мозгу, Сэму и Нике. Сэм от имени партнёров попросил Кудесника конспиративно прибыть туда на тайные переговоры...
Кудесник прибыл так конспиративно, как только это возможно. Тайность переговоров была обеспечена привезённой им техникой. От имени партнёров Макс попросил Кудесника вычислить негодяя и достойно отблагодарить. Фирма была готова нанять Кудесника за любую названную им сумму, не превышающую пределов разумного... Кудесника и его бойцов...
Лёня-Лёша.
Тёзка Кудесника жил по подложным документам много лет... Собственно говоря, он и сам уже привык к тому, что его знают как Леонида Вольдемаровича, и всячески коверкают его отчество, и отзывался даже на «Вольдерамыча»... Когда-то от проходил по валютному делу, которое вёл Кудесник. Тогда ему удалось отмазаться – доказательств не было, – но они хорошо запомнили друг друга. Через долгих 10 лет после этого, когда Шеф попросил Сэма – а тот, в свою очередь, Кудесника – собрать информацию об одном из партнёров, предлагающих оччччччень выгодную сделку, в одном из главных участников афёры тот опознал давнего знакомого, к тому времени ставшего матёрым формазонщиком. От кидка Леониду Вольдемаровичу пришлось, конечно же, отказаться – но «сдавать» его Кудесник не стал... Благодарный Лёня-Лёша не остался в долгу и неоднократно помогал Кудеснику с «левыми» паспортами, водительскими удостоверениями и прочими необходимыми в работе документами...
Доктор.
Он был действительно доктором. Закончил педиатрический, по распределению попал в районную больничку... Потом был Афган... Потом – уход в бизнес, взлёты и падения, роскошь и нищета... Потом – руководство элитным клубом спортивных единоборств. Судьба свела их с Кудесником совершенно случайно, на какой-то дурацкой презентации. Случайно разговорились, и Кудесник стал захаживать к Доктору в клуб – размяться в тренажёрном зале и попариться в баньке (когда – вдвоём, а когда – с «нужными людьми» или с деффками), до которой оба были большими любителями... А потом – сдружились, и Кудесник стал привлекать Доктора к решению некоторых проблем...
Фендрик.
Фендрик – первое офицерское звание в петровской ещё армии, соответствовало нашему нынешнему прапорщику. Он был прапорщиком милиции и шесть лет оттарабанил в группе захвата, параллельно обучаясь на вечернем в «Сорбонне», как на уголовном жаргоне именовался Юридический институт МВД. Закончил его с красным дипломом, но на офицерскую должность в оперативное подразделение его не назначили – он не совсем чётко различал некоторые цвета, хоть и не был дальтоником. Склеив обидку («На стволы ходить с ослабленным цветоощущением можно, а офицером быть – нельзя???»), Фендрик положил на стол начальнику рапорт на увольнение – и ушёл в белый свет, как в копеечку... Кудесник увидел его в одном элитном бильярд-клубе, где тот работал «секьюрити», как по-модному стали называть классических вышибал. Фендрик был невысок и худощав, выглядел значительно моложе своих 27 лет, никто из пальцеголовых его не воспринимал всерьёз – а он разделывал разгулявшихся бритоголовых качков, как бог черепаху. Кудесник подвёл к нему Доктора, поприглядывался к Фендрику в разных – в том числе критических – ситуациях, и взял его в команду. И ни разу не пожалел: Фендрик был бесстрашнее бультерьера, а в его умелых руках в оружие превращалась даже пачка сигарет...
Крис.
В бытность ещё на «царёвой службе» для решения некоторых специфических оперативных задач Кудесник привлекал советских граждан нетипичной внешности, которым проще было выдавать себя за иностранцев – в этих целях здорово подходили дети обучавшихся когда-то в России африканских студентов. Уйдя на «вольные хлеба», Кудесник вспомнил об этом. Поиски подходящей кандидатуры и привели его к Кристине – очаровательной мулатке из большого областного города в центре России, дочери русской студентки и кубинского курсанта... Крис окончила английскую спецшколу, занималась музыкой и фигурным катанием, была прекрасно начитана... После института она работала в турфирме, график работы был достаточно свободным, и она временами оказывала Кудеснику неоценимую помощь – рядом с ней в роли секретарши ему было гораздо проще канать под иностранного бизнесмена. Да и кое-какими оперативными умениями и навыками под руководством Кудесника она овладела быстро и качественно...
Кудесник согласился на выполнение только первой части заказа. «Возмездие – не мой профиль... Только для Шефа я мог сделать исключение, и только однажды, вы ведь знаете», – сказал он. «А вычислить – что ж, это можно», – и обозначил скромную, но всё равно пятизначную сумму. «В последний раз… Вообще-то я решил отойти от дел… На покой пора! Сработаю на вас – и адью!» Деньги и добытые службой Сэма сведения и документы были переданы незамедлительно...
По всему получалось, что единственно возможным заказчиком мог быть только человек, тесно связанный со старинным московским приятелем Шефа ещё со времён расцвета застоя, а ныне – предпринимателем практически такого же уровня – Константином Павловичем Букреевым. Они оба, но поотдельности пришли к идее создания в Питере перевалочной базы авиационных грузовых перевозок, оба начали подбирать потенциальных партнёров и инвесторов и готовить почву для лоббирования идеи во властных структурах. Реализация идеи тянула на правительственную программу, сулила доступ к бюджетным средствам, налоговые и таможенные льготы, и связанные с этим баснословные барыши. Сам Букреев вряд ли стал бы действовать такими методами – в их среде считалось неприличным физически устранять конкурента своего уровня... Но кто-то из его партнёров, помоложе и понахрапистее, менее щепетильный и не такой разборчивый в средствах – наверняка проявил беспринципность...
Константин Павлович Букреев серьёзно заботился о собственной безопасности: у него была отличная собственная служба, и вышколенные телохранители, и всяческие технические примочки. Чтобы выкачать информацию, его нужно было изолировать от общества дней на пяток.
За полгода Лёня-Лёша сделал Кудеснику «чистые» документы и организовал фирму в одной из не очень развитых, но очень уютных для белого человека с деньгами стран. Потом был грамотно спровоцированный и подогретый интерес Букреева к «иностранцу», и визит «эскортируемого секретаршей босса» (Кудесника и Крис) на фирму Букреева, и «сверхвыгодное предложение»... «Работа» с Букреевым продолжалась два месяца. Капкан был поставлен грамотно, и милейший Константин Павлович не мог не попасться в него... И тогда настал звёздный час Кудесника...
Букреев напросился на переговоры и тайно прибыл в заранее подготовленное секретное место… Реакция его на родную речь Кудесника была шоковой. Кудесник кратко объяснил ошеломлённому Константину Павловичу, что тот попал в жопу, что являясь неглупым человеком по масштабу и размаху операции он должен сделать вывод о том, что все её детали, а также возможные варианты развития ситуации тщательно продуманы, просчитаны, спланированы и исполнены, что в течение ближайших десяти дней он находится в состоянии полной беспомощности ибо никто не будет разыскивать его до окончания срока путёвки и ни одна живая душа никогда не узнает, где он сейчас находится… И что выходов-то у него – всего два: он либо добровольно согласится на условия, которые в ближайшие 3 минуты будут ему изложены, либо сделает то же под физическим или медикаментозным принуждением, после чего престанет существовать как личность…
Букреев.
- Кто Вы и что Вам от меня надо?
- Заочно мы с Вами, полагаю, давно уже знакомы. У нас с Вами общие знакомые были... Наверняка Вам Илья Сергеевич рассказывал про Кудесника.
- Рассказывал, легендарная Вы личность… Многое рассказывал… А чего не рассказывал – о том догадаться можно было… Вопрос про «что надо» снимается… Крепко Вы за меня взялись… Я ведь через свою «безопасность» Вас «пробивал», и не только по поверхности копали… Понятно… Говорить о том, что не я заказал Илью, бесполезно?
- Ну почему же? Говорите… Может быть, я Вам и поверю – если убедительно лгать будете. Я ведь очень доверчив!
- Н-да… Я почему-то именно так и подумал – про доверчивость… Полагаете, из-за «Транс-Авиа»? Ни к чему мне это было – убивать! Проще было договориться…
- А кому – к чему? А кто – не мог договориться или не хотел договариваться?
- Видите ли… хм-м… видите ли, Кудесник – Вы позволите, я буду Вас именно так называть? Я много размышлял на эту тему – и не нашёл для себя ответа… Илья был человеком жёстким, с волчьей хваткой… Он многим поперёк дороги стоял… Но чтобы вот так, до такой степени… Не знаю!
- Видите ли, милейший Константин Павлович... Я могу позволить себе быть откровенным с Вами, ибо если мы придём к взаимопониманию – Вы будете не меньше меня заинтересованы в сохранении конфиденциальности факта наших переговоров и их содержания… А если нет – то сказанное мною Вам с Вами же и умрёт. Мне нравится Ваше самообладание… Я понимаю, почему Шеф дружил с Вами… Поэтому – давайте начистоту! Его устранение было выгодно только Вам и Вашим присным. У меня нет сомнений, что Илью Сергеевича «заказал» кто-то из Вашего близкого окружения – в Вашей личной причастности к этому я – зная Вас – сомневаюсь, хотя и не исключаю такой вероятности… Сейчас мы с Вами вместе подумаем, кто мог его «заказать». А потом я проверю каждого из подозреваемых. И если добуду доказательства чьей-то конкретной вины – отпущу Вас. А если нет – Вас не станет, и развалится Ваша империя, и виновный – даже если это и не Вы лично – всё равно будет наказан. И на всё – про всё у нас с Вами есть целых десять дней, пока Вас не хватились.
- Циничная и жестокая логика… Я уже сказал, Кудесник – не моих это рук дело… Ну да Вы сейчас сильнее – Вы и банкуете… А грех на душу не боишься брать? Не страшно – невинного-то?
- Ой. Вы только целку-то из себя не стройте, а? И давайте всё-таки на «Вы»!
- Н-да… А почему так уверены, что меня все эти десять дней искать не будут?
- Работа такая – знать… Вы ведь никому не сказали даже, куда летите, сказали – просто отдыхать. Ещё и на любовь-морковь намекнули! Разве не так?
- Н-да… Крепко, крепко…
- Давайте к делу… Я слушаю Вас!
- Сказал же – не знаю!!!
Константин Павлович Букреев был человек-кремень, и Кудесник это просчитал – запугать его было невозможно. Он был очень-очень мудрый человек, и это Кудесник просчитал тоже, и если бы он знал о заказчике – сказал бы. Но увы – иного способа получения потребной информации не было…
Букреева не били, не пытали, не мучили. Больше суток Доктор пичкал и колол Константина Павловича попеременно то возбуждающей, то тормозящей сознание гадостью, а Кудесник безостановочно и назойливо задавал ему беспорядочные, но тщательно продуманные вопросы, выслушивал бред и бормотание, думал, сопоставлял и анализировал… Когда Букреев был выжат – Фендрик просто вывез и бросил его голого на окраине города. Психотропные препараты напрочь разрушили его сознание, и он стал совершенно неопасным – очередной «новый русский», дорвавшись до ранее запретного, просто переусердствовал с наркотой, и сошёл с ума…
Кудесник слукавил, когда заявил Максу об отказе от возмездия – слишком многое связывало его с Шефом… С уходом Волкова Алексей осознал, что кончился и Кудесник. У него не осталось ни сил, ни желания никого судить. Разве что – в последний раз…
Васька Буслаев.
Младший теневой партнёр в бывшей букреевской «империи» Василий Буслаев, в недавнем прошлом – красавец-мужчина, полностью соответствовавший своему былинно-киношному имени – угасал, таял на глазах, и сходил с ума. Полгода назад с Буслаевым начали происходить странные вещи: старушка-нищенка отбросила вложенную им в её протянутую руку купюру и закричала: «Проклят! Проклят!», цыганка предсказала ему скорую смерть оттого, что его «съедает нечистая совесть», дома и в офисе Буслаева раздавались странные телефонные звонки, а в почтовых ящиках обнаруживались письма с угрозами. Его запугали так, что он даже оправлялся в сопровождении охранника, не выходил из дома без бронежилета. И всё равно – несмотря на принимаемые меры Буслаев дважды находил в своём офисе неизвестно откуда взявшийся муляж гранаты – с намёком на то, что она могла бы быть и боевой. Он перестал ездить на любимую им рыбалку – после того, как рядом с его лодкой всплыл аквалангист и положил на надувной борт отрубленный человеческий мизинец. После случайного пищевого отравления Буслаев завёл собаку, которой давал пробовать приготовленную для него еду, но когда однажды раздался телефонный звонок, и чей-то голос вкрадчиво поинтересовался, «чувствует ли уже уважаемый господин Буслаев недомогание и головокружение после съеденного обеда» – у того на нервной почве начались судороги и рвота в точности как при отравлении стрихнином. Он стал попивать, забросил занятия спортом, подтачивоемое болезнью некогда красивое мускулистое тело стало стремительно высыхать. За бешеные деньги его поместили в лучшую из московских клиник, но медицина была уже бессильна.
Полгода назад радостно-солнечным июньским утром машина Кудесника следовала по соседней полосе с «Мерседесом», на заднем сидении которого вальяжно развалился Буслаев. Когда машины, поровнявшись, остановились у светофора, одетый в освинцованные рентгеновские «доспехи» Кудесник приоткрыл шторку стоящего рядом на сидении рабочего элемента дефектоскопа, и мощное молодое тело Буслаева пронзил узконаправленный поток жёсткого излучения. Васька в это время белозубо улыбаясь глазел на переходящих проезжую часть девушек. Провожая одну из них глазами, он наткнулся на равнодушный и пустой взгляд водителя стоящего рядом с ним потрёпанного «Жигулёнка», но не обратил на него никакого внимания. «Жигулёнок» останавливался у светофоров рядом с «Мерседесом» ещё трижды, а потом безнадёжно отстал. Жить Василию оставалось совсем недолго…
Жить Василию оставалось совсем недолго, но Кудесник отказал ему в праве на быструю и лёгкую смерть. Вначале он довёл его до безумия, а когда лучевая болезнь приобрела необратимый характер – позвонил Буслаеву и объяснил всё. Ему очень хотелось заглянуть в Васькины глаза, но лечащий врач рассказал, что пациент впал в беспамятство да так и скончался – не приходя в сознание… А жаль!
Вместе с Буслаевым из жизни ушёл и Кудесник… Больше никто и никогда его в России не видел…
Эпилог (перевод с английского).
- Я тебя люблю… Ты добрый и сильный… Рядом с тобой я чувствую себя какой-то особенной… Не маленькой избалованной девочкой, которой всё дозволено, а какой-то сказочной Принцессой…
- Я люблю тебя, милая!
- А иногда я тебя боюсь – когда ты становишься злым и жестоким… И можешь очень больно сказать… Одно слово – но наповал… Ты даже не злишься – ты впадаешь в ярость, да ещё и растравляешь её в себе… И не слышишь меня в этот момент… И глаза у тебя при этом становятся пустыми… А взгляд – не яростный, а равнодушный… А голос – тихий-тихий, спокойный-спокойный… И бьёшь – без ненависти, как робот… А потом очнёшься – и всё опять почти как прежде… И тогда я тебя чувствую – твоё тепло и уют…
- Я люблю тебя, милая!
- А иногда не чувствую – и мне одиноко, даже если ты рядом… Как будто ушёл куда-то… И хочется плакать от одиночества… А потом вернёшься – и мне опять хорошо и спокойно… А иногда – мне страшно за тебя… Ты – как взведённая пружина… Как натянутая струна… И мне тебя очень-очень жалко… Потому что я тебя люблю… А ещё – я хочу, чтобы у нас с тобой был сын – похожий не тебя…
- Нет!!!… Нет… Не надо... Лучше – пусть будет дочка…
Главная страница | Другие рассказы | Гостевая книга | Напишите мне
