Время от времени он поднимал голову
и читал надписи на указателях, чтобы удостовериться,
что не сбился с пути, и тогда видел небо,
исчерченное грязно-коричневыми и синими полосами
Борис Виан «Пена дней»
Утром я проснулась. «Зима», -было моей первой мыслью. Зима в этом городе продолжалась уже седьмой день, но ни снег, ни горки, ни снеговики со снежками еще не были завезены. Дети вяло играли прошлогодней листвой и будущими подснежниками.
На кухне, почувствовав мое пробуждение, взбодрился чайник и спросонья забурчал вчерашней водой. Ему ответил холодильник. И вдвоем они проиграли нечто похожее на «Интернационал». Когда заканчивался второй куплет, кем-то был разбужен и мой телефон. Я подняла трубку и в мой утренний мир ворвался неизвестный голос. Он что-то кричал, призывал меня встать и идти куда-нибудь, чтобы сделать что-нибудь для спасения моей страны. Я вяло слушала несколько минут, но, услышав, что чайник уже начал напевать «Марсельезу», предельно вежливо попросила голос подождать, пока я не выпью чашку утреннего чая. Голос обиделся и, не попрощавшись, исчез в недрах сердитого телефона.
За ночь кухня ничуть не изменилась, только с ночи на полке осталась капелька лунного света, которая теперь нестерпимо блестела, напоминая об утраченном блаженстве. И еще на дверце холодильника появилась новая фотография. С человеком на снимке я была еще не знакома и поспешила представиться. Не люблю, когда в кухне неизвестные личности.
Среди прочего скопившегося в холодильнике мусора мне удалось обнаружить шоколадный торт в коробке. Я открыла крышку, и торт застенчиво сжался. Не отрезая, я ела его маленькой серебряной ложкой и на поверку он оказался бисквитным. Нужно было куда-то идти, но куда я не знала. Голос больше не появлялся и ничего не происходило. Торт уменьшался, солнце, пританцовывая, карабкалось все ниже, люди, уставая спешить, падали замертво. Все было как всегда.
Я натянула дубленку и шапку с носом и вышла из своей квартиры. Под дверью я не нашла обычной подковы. Такое бывало только раз в год и, судя по всему день, сулил много необычного. Я вышла из подъезда, мечтая найти кошелек с деньгами, но на крыльце его не было. Тревожа зимнюю листву на асфальте, я направилась в противоположную остановке сторону. У ближайшего фонарного столба стоял парень с новой фотографии. Поскольку мы были уже знакомы, то вежливо поприветствовали вдруг друга. Он закурил сигарету, явно ожидая кого-то, а я пошла дальше, хотя больше ни с кем не могла встретиться на этой незнакомой улице.
Дома здесь были выкрашены в темно-малиновый цвет и на каждой крыше торчал оливкового цвета скворечник. Там жили красногрудые снегири, а бездомные синицы назойливо долбили клювами в окна скворечника. У ближайшей старушки я купила стакан рубленого мяса и бросила его пробегавшей мимо стайке котов. Они набросились на лакомство, а старушкой овладела меланхолия и она посмотрела на меня добрыми глазами старого пса.
Улица заканчивалась у дверей машины моей мамы. За рулем сидел папин шофер. Я бросила свою сумку на заднее сиденье и дальше отправилась налегке. Машина ехала за мной на почтительном расстоянии. Проезжавшие мимо велосипедисты кланялись и просили передавать привет моей матушке. Я только улыбалась в ответ и продолжала куда-то идти.
У памятника местному герою, мамаши с младенцами на руках прыгали в классики. Младенцы кидали камушки, а бродячие собаки ловили их на лету и проглатывали. Я прошла, не обращая на них никакого внимания. Они, похоже, тоже меня не заметили, только зеленая коляска жалобно скрипнула мне вслед. «К чему бы это?»-подумала я, но, наверное, у меня было еще слишком много дел, чтобы задумываться о скрипящих колясках.
Там, куда я окончательно пришла, на полочке напротив моей фамилии лежала только одна записка, вместо обычных нескольких. А вокруг столпились те, кого вчера я называла друзьями. Всем было интересно, что написано в этой записке, хотя они, конечно же, это уже знали. Я распечатала конверт. На розовой бумаге синие чернила тут же сложились слова: «Ну, вот ты и одна». Кто-то заплакал, кто-то вздохнул. Я сложила записку пополам и опустила ее в карман, потом подошла к окну и пыталась понять, когда точно это случилось. Еще вчера рядом был человек, с которым я была готова идти куда угодно, а сегодня его нет. Что же это за день, что принес мне это несчастье. А может быть, так оно и должно было быть. Тем не менее я заплакала, а кто-то подошел и положил руку мне на плечо. Но я уже была не способна чувствовать человеческое тепло. По крайней мере, в течение следующих восьми минут.
Теперь я одна и мне надо учиться жить среди моего одиночества. Нужно пройти по всему дому и найти старые письма, которые были написаны тем человеком и которые он обычно оставлял за батареей центрального отопления. Потом сложить их в отдельную коробочку и написать на крышке серебряным маркером «Он». Потом сложить все это в шкаф и через три года выкинуть ее.
Он был бы счастлив узнать, что я так долго буду хранить память о нем. Может быть, потом я выстругаю себе каноэ из старой сосны, которую он когда-то срубил, и уплыву в ней, туда, где серые мыши носят на голове золотые короны, а эльфы вяжут шерстяные носки в полоску своим внукам. Когда-то я видела фотографии вяжущих эльфов. Много сотен лет назад они спасали Вселенную каждые три месяца, но, когда они спасли ее окончательно, им стало нечем заняться. В принципе они могли бы изучать английский язык, так как на этом языке говорит каждый второй обитатель планеты. И, встретив, кого-нибудь из людского племени, эльфы могли бы на английском рассказывать истории своих жизней. Но, после того как они спасли мир, эльфы страшно обленились.
Теперь я есть, а его нет. У нас было так много планов. Я вышла из здания и пошла дальше. В мире несмотря ни на что, ничего не изменилось ни на йоту. Все так же бегали бродячие коты, мамаши качали своих детей, а за мной на почтительном расстоянии ехала мамина машина с папиным шофером. Правда, на главную улицу завезли грузовик со снегом и теперь четырнадцать мужиков в фуфайках раскидывали его по тротуару лопатами. Но я была одна. И все знали это. Знали и сочувствовали. Но кто сказал, что я нуждаюсь в их сочувствии? Я хотела просто завершить свой сегодняшний путь и в конце сесть в машину и вернуться к началу на бешеной скорости, а на следующий день проснуться. Просто проснуться.
12 декабря 1999 г.
Главная страница | Ваши рассказы | Гостевая книга | Напишите мне
